27 сентября 2019 г. в нашем храме было совершено отпевание и  прощание с постоянной прихожанкой нашего храма — р.Б. Ольгой.( Сечникова Ольга Степановна, 1935 года рождения). Ольга Степановна пришла в храм в 27 лет, трудилась долгие годы на клиросе( церковный хор). Не одно поколение служителей храма, Ольга Степановна, обучила правильной технике церковного чтения и пения. Поющие на клиросе представляют хоры ангелов, воспевающие славу Божию. Таким ангелом в нашем приходе была Ольга Степановна.

Отрывок из интервью с Ольгой Степановной, опубликованный в альманахе нашего храма  №10

«Воспоминания о былом

– Ольга Степановна, как вы пришли на клирос

– Я была маленькая, училась в 4 классе. Тогда запрещали в церковь ходить. У меня сестра Таня была – шустренькая, она первой пошла причащаться, а я за ней. А я не исповедалась, меня батюшка не причастил, а она потом говорит – надо исповедоваться. А была учительница – Юлия Фенофонтовна, она меня не заметила. Потому что в храме был мрак, свечи горели.

– Школу вы тельминскую посещали?

– Школа была в том месте, под горой, напротив детского сада. Там три класса было. По всей Тельме были раскиданы начальные школы, там где аптека, где пельменная. Нас перекидывали то туда, то сюда. Старшая школа была там, где сейчас «Арго», начиналась она с 5 класса. А начальные классы были так и раскиданы по разным местам.

– Где вы научились пению? Неужели была музыкальная школа?

-Ни в какой музыкальной школе я не была. У Тани был слух хороший, а у меня плохой. Я запела в 16 лет.

– Вы пели русские народные песни, когда собирались на застольях? Какие песни пели?

– Я училась в музыкальном педучилище начальных классов в г.Иркутске, там я на домре играла. У меня слух развился, и я стала потом петь. После окончания педучилища я не ходила в храм, Бога забыла. Пришла в храм только в 27 лет. Тут были монашки уже.

– Вы тут и работали?

– Меня не принимали здесь на работу, я работала в г. Ангарске. А на субботу, воскресение ездила сюда.

 

– Как вы познакомились с клиросом?

– Был такой врач в Тельме – Дубов Иван Степанович. Он сам готовил лекарства. Работал в больнице и в аптеке. Так вот он насобирал певчих из пожилых людей, таких, которые пели и действительно много народу пришло. С нашей улицы пришла Корягина Агафья Степановна, Анна Константиновна – продавец. Разные люди пришли.

– Они были верующие? Старухи все были все верующие. Пели всё на слух. Ноты были только на Херувимскую песнь, на Милость мира. А всё остальное пели без нот. Хор организовала матушка Александра, приехавшая в Тельму по благословению владыки Вениамина из Иркутска со Знаменского монастыря. Когда церковь закрывали, она вела светский хор, а когда открыли – была регентом на клиросе.

– Как вы ладили между собой на клиросе?

– На клиросе не было никаких искушений. При матушке Александре все ее слушались, все стояли по стойке «смирно», никаких скандалов не было. Она спевки делала два раза на неделе, пели по нотам, которые матушка писала сама. Кроме этого она ещё играла на скрипке. Пели очень красиво, многие приезжали послушать. Церковь всегда была полна ссыльными с Белоруссии и Украины. В Ангарске церкви не было, в Усолье не было. С Усолья люди пешком шли, чтобы послушать, как поют. Молящихся было старушек много, и тельминских было много. А сейчас с Тельмы мало кто ходит, как Отец Михаил говорил: «Если бы с каждого дома хотя бы один человек приходил, храм был бы полон».

– Пение того времени отличается от нашего?

– После смерти матушки Александры мы начали петь опять по простому. Кто состарился тоже, хорошие певцы отошли. Стали приходить молодые силы, кто низит, кто ноты не знает. Хор не такой был классический. Пели так слабо, можно сказать.

– Что, по-вашему, важно на клиросе?

– Дисциплина нужна, внимание. Надо слушать регента. Что показывал петь и как петь.

– Что вы бы пожелали нашим певчим, ведь у вас такой долгий стаж?

– А мне кажется, они и так хорошо поют. Стараются, мне нравится, как они поют. Потому что они все с музыкальным образованием.

– Как относились к вере ваши соучастники по пению?

– Никто ни о чем не рассказывал. Например, матушка Сергия в тюрьме сидела, они приходили и молчали, а после службы уходили домой. Ничего не говорили. За веру ведь таскали. И детей моих таскали, Гошу в школе спрашивали – куда мать твоя ходит, где она поет?

– Значит, вам запрещали петь?

– Конечно, – запрещали. На работе разбирались, но я ходила. Однажды даже вывели из храма, а я сказала – «ведь я не баптистка, а в православную церковь хожу, хоть она и запрещена государством».

– Вам нравилось ходить в храм, петь, трудиться?

– А из храма летишь, как на крыльях. Здорово! Было большое желание петь и трудиться Богу.

– Благодаря чему или кому вас тянуло в храм?

– Когда отец Михаил и отец Евгений был – такая благодать была. А когда они умерли, священники постоянно менялись. Год, два, три – их нет. Как перчатки менялись, батюшки те. И молодые были и среднего возраста были. Год отслужат и улетели. А ремонтировать церковь после отца Михаила приехал Михаил Шевчук, старый дом отца Михаила снес и новый построил. Сделал отопление в храме и в своем доме. Потому что бедные все священники, как они до этого замерзали, ужас как замерзали!

– А на клиросе ругали вас, делали замечания?

– Отец Михаил ругал меня. Если что-то не так, то священники ругали. (Смеётся). Я пение-то знала, а устав не знала. А когда отец Сергий Кузнецов приехал, накануне рождественской службы, а я работала. А его спросишь – он не подскажет ничего. Я к нему ходила – он мне ничего не подсказал, а потом служба началась, а я не знаю, что за чем идет. И он меня отчитал, а на следующий год я службу всю знала. (Смеётся) На следующий год всё само пришло. И отец Онуфрий меня ругал, что я сама начинаю, громче всех пою.

– Ольга Степановна, сколько людей прошло мимо вас, сколько осталось у вас в памяти имен; замечательных и не очень, моментов из жизни храма. И пусть вы уже не поёте, как раньше, но у вас поет душа и хочется преклониться перед вашим огромным жизненным и певческим стажем. Спаси вас Господи, многая и благая лета! «